После смерти Ивана Грозного в России начинается социально-политический и династический кризис. Смутное время. В 1610-м власть концентрируется в руках т.н. «Семибоярщины», призывающей на трон польского королевича Владислава. В 1612 году народное ополчение во главе с князем Дмитрием Пожарским и Кузьмой Мининым освобождает столицу. В начале 1613-го Земский собор избирает царём Михаила Фёдоровича Романова.

Главный герой фильма – холоп Андрей, ставший невольным свидетелем убийства вдовы и сына Бориса Годунова. Семь лет спустя он становится помощником испанского наёмника Альвара Борхи. После гибели «гишпанского кабальеро» Андрей присваивает себе титулы Борхи, вливаясь в ряды польской армии, идущей на Москву. Его мечта – спасти Ксению Годунову, которую поляки хотят посадить на престол.

Сказ о том, как народное ополчение клятой Шляхте показало, кто в доме хозяин, может сойти за политический заказ. Релиз картины к новоиспечённому празднику 4 ноября – лишнее тому доказательство. Но сути дела это не меняет. Было бы кино хорошее, а с праздничными датами зритель как-нибудь сам разберётся. В конечном счёте, исторических фильмов об этой эпохе в новейшее время ещё не было, и это, пожалуй, главный повод, основная причина.

В качестве первопроходца выступил Владимир Хотиненко, решившийся на освоение продюсерских миллионов. Для режиссёра это первый высокобюджетный проект, дебют в сумрачной зоне отечественных блокбастеров (большинство из которых становятся таковыми лишь в грёзах создателей, на деле не отбивая затраченных денег в прокате). Была в этом какая-то интрига, заочно прибавляющая картине баллов. У нас ведь последнее время по части масштабных постановок всё больше дебютанты трудятся, а тут – большой профессионал, знающий о съёмочном процессе едва ли не всё. Можно было бы при удачном стечении обстоятельств Владимира Ивановича в пример кино-молодёжи привести. Но обстоятельства сложились иначе…

Во время просмотра возникает ощущение, что режиссёр не до конца определился с тем, что именно он снимает: исторический фильм, приключения, исторический боевик или фэнтези. Подобные мысли навевает очевидная жанровая эклектика, когда всего понемногу, этакой нарезочкой, а сверхидеи (ради чего, собственно, всё затевалось?) не наблюдается. По отдельности всё работает, «живёт» в кадре, но вместе сосуществовать отказывается. К чему здесь навязчивый образ единорога? Почему русский столпник похож на Гендальфа? Отчего герои в начале семнадцатого века изъясняются, как аудитория канала MTV? Вопросов таких множество, с ответами сложнее. В фильме их при всём желании не найти, не обнаружить.

Могло получиться значительно хуже, но не с таким режиссёром. Хотиненко при любых обстоятельствах планку держит. Тут и опыт, и мастерство. Но могло быть и значительно лучше, а получилось, как получилось. Что тому причиной, кто тому виной? Замах-то был на добрый рубль, удар получился на карманные расходы. Остаётся разве что на госзаказ пенять…